Spooky, Vulgar Anarcho-Communism: Pacifying Anti-Statism, June 26 2020. Перевёл Артём Чернышёв.

[Послушайте подробное обсуждение этой статьи и её тем в этом выпуске The Enragés]

Радикальные позиции всегда трудно продать. В какой-то степени это неотъемлемый аспект отстаивания любой альтернативной системы социальной организации, вместо того чтобы просто предлагать реформы и «двухпартийные решения». Некоторые, возможно, слишком многие, пытаются притупить грани своих политических ярлыков, облекая свою идеологию в более широкий язык, используя риторику «здравого смысла» и сводя свои взгляды к простым, но неполным определениям. Одним из наиболее удачных примеров этого является определение Ноамом Хомским анархизма как «противостояния неоправданным иерархиям». Оно убедило многих людей, которые в противном случае никогда бы не исследовали эти идеи, включая меня.

Однако, придерживаясь такого умеренного определения, некоторые люди фактически создали отдельную ветвь либертарианской мысли, которую они называют «анархизмом», хотя их видение безгосударственности заметно отличается. По аналогии с тем, как Кевин Карсон назвал «вульгарным либертарианством», я считаю уместным считать этих людей вульгарными анархо-коммунистами (или вульгарными анкомами, как сокращение); они представляют левое направление, которое больше сосредоточено на широких концепциях «равенства» и коллективной собственности, чем на понимании последствий безгосударственности.

Наиболее существенной проблемой этой позиции является настаивание на связи между анархизмом и монолитным определением «демократии», предполагающим некую форму всеобщего консенсуса или мажоритарной системы принятия решений, которая затрагивает каждого члена данного сообщества или сети. Некоторые сторонники выступают за систему представительства с участием «делегатов», которые торгуются, голосуют и взаимодействуют с другими сообществами на своего рода межобщинном конгрессе. Эта система, по мнению тревожного количества самопровозглашенных анархистов, либо вообще не считается иерархией, либо как-то оправдана из-за её «демократического» характера.

Этот принцип важен настолько, что вульгарный анархо-коммунизм может быть адекватно описан как разновидность минархизма или коммунизма рабочих советов (рэтекоммунизма – прим. ред.). Хотя в этом нет ничего плохого, вопрос в том, как приверженцы этой тенденции изменяют определение государства почти до неузнаваемости. Вульгарные анкомы часто опускают свою оппозицию государству, уточняя, что они выступают не против «правительства», а против «государства», под которым они обычно подразумевают худшие части существующих национальных государств — полицию, военных, политиков и тд.

Они часто предлагают, чтобы рабочие советы, коммуны или какая-либо форма местного муниципального управления были основной организационной единицей в посткапиталистическом обществе. Они утверждают, что копов не существовало бы, поскольку без государства не будет «полиции» в современном смысле этого слова. Вместо этого, утверждают они, защиту будут обеспечивать добровольные общественные группы самообороны, которые могут быть отозваны обществом в любой момент, если их услуги перестанут удовлетворять. Специфика организации этих учреждений сильно различается — некоторые из них включают сменяющийся штат членов коммуны, а другие представляют собой просто фиксированную группу добровольцев, — но они почти всегда описываются как «демократически управляемые» в некотором смысле.

Серия из пяти частей Эмерикана Джонсона «Как на самом деле будет работать анархизм?» является прекрасной иллюстрацией именно этого видения «анархизма». Хотя я не утверждаю, что все анархо-коммунисты придерживаются особого взгляда Джонсона на анархизм, концепции, рассматриваемые в этой серии, служат эффективными примерами некоторых общих точек зрения «вульгарных анкомов».

Каждый человек в анархическом обществе будет иметь право на полное удовлетворение всех своих материальных потребностей. Еда, одежда, жильё, электричество, водопровод, интернет, здравоохранение и так далее. В обмен на удовлетворение своих потребностей люди должны согласиться на разумный вклад в развитие коммуны. Важно отметить, что разумный вклад зависит от конкретного человека… В идеале для большинства людей это будет выглядеть примерно как 15-20-часовая рабочая неделя, включая труд, выполняемый для коммуны.

Как я уже говорил, это больше напоминает коммунизм рабочих советов, чем общество без государства. Рабочие недели и «разумные взносы» труда вообще не похожи на желательные условия, независимо от того, как было принято такое решение. Демократия для вульгарных анархо-коммунистов — это средство, оправдывающее большинство целей; если народ голосует за временный метод организации, то он легитимен. Это поразительно похоже на средства, используемые правыми либертарианцами для оправдания «добровольных» трудовых договоров, которые в противном случае они могли бы рассматривать как принудительные, подменяя логику рынка логикой демократического процесса. В некоторых случаях, в том числе у Джонсона, это используется в попытке оправдать «анархо»-перевоспитательные центры.

…преступность в анархистском обществе будет рассматриваться как «излечимая», социальная проблема, которая будет исправляться с помощью реабилитационных мер, адаптированных к обстоятельствам каждого человека… Большинство преступлений будет решаться с помощью консультаций, образования и других подобных общественных мер, направленных на исцеление человека и общества. Если пагубное поведение индивида проистекает не только из социальных проблем, но и из какого-то биологического или неврологического заболевания, то его помещали бы в больницу «для особых случаев», которая бы специально занималась удовлетворением его потребностей…

Моя цель в представлении этих моментов из работы Джонсона – показать, к чему может привести такое близорукое внимание к демократии и коммунистическим экономическим отношениям. Эти вульгарные анархо-коммунистические тенденции кажутся популярными в радикальных и антикапиталистических странах, возможно, заставляя многих думать, что это преобладающая разновидность либертарианского социализма. Отчасти это связано с используемой Хомским и Джонсоном тактикой смягчения предпосылок идеологии, чтобы привлечь умеренных сторонников. В то время как обращение к демократии и антикапитализму, похоже, сработало в качестве PR-стратегии, отсутствие внимания к антиэтатизму, индивидуальной автономии и последовательному отказу от всех иерархий привело к большой путанице в отношении того, чего на самом деле хотят анархисты.

Попытки усмирить антиэтатизм часто связаны с угождением умеренных, которые настаивают на том, что нам нужны определенные ответы на вопрос о том, как будет функционировать посткапиталистическая инфраструктура. К сожалению, это заставило многих посвятить себя составлению подробных чертежей Анкомистана, вместо того чтобы полностью изучить последствия безгосударственности. Тот факт, что у нас нет ответов на все вопросы о том, как будут строиться дороги или как будут создаваться видеоигры, не обязательно является слабостью. Самые сильные стороны общества без государства заключаются в его полной децентрализации, поскольку эксперименты с различными типами социальных институтов и экономических механизмов становятся возможными в отсутствие правительственных мандатов, поддерживающих монолитные системы. Вульгарный анархо-коммунизм полностью игнорирует этот потенциал в пользу одного шаблона, который претендует на всеобщее благо, несмотря на полную невозможность выполнения такого обещания.

Нам не нужно размывать наши идеалы, чтобы завоевать расположение сторонников.