«Я хотел бы напомнить вам, что экстремизм в защиту свободы не является пороком! И позвольте мне также напомнить вам, что умеренность в стремлении к справедливости не является добродетелью!» — Карл Хесс, для Барри Голдуотера; отсылка к Цицерону.

Существует только один вид анархистов. Не два. Только один. Анархист, единственный вид, который определяется давними традициями и литературой самой идеи, — это человек, противостоящий власти, навязанной иерархической властью государства. Единственное дополнение этого, которое кажется мне разумным, состоит в том, что анархист выступает против любой навязанной власти. Анархист — это волюнтарист.

Теперь, помимо этого, анархисты также являются людьми и, как таковые, содержат миллиардные вариации человека. Некоторые являются анархистами, которые добровольно идут к Кресту Христову. Некоторые из них являются анархистами, которые добровольно собираются в общины любимых, вдохновляющих наставников. Некоторые из них являются анархистами, которые стремятся создать синдикаты добровольного промышленного производства. Некоторые из них являются анархистами, которые добровольно стремятся обустроить сельскохозяйственное производство кибуцев. Некоторые из них являются анархистами, которые добровольно стремятся уничтожить все, включая свою собственную связь с другими людьми; отшельники. Некоторые являются анархистами, которые добровольно будут иметь дело только с золотом, никогда не будут сотрудничать и вертеться будто белка в колесе. Некоторые из них являются анархистами, которые добровольно поклоняются солнцу и его энергии, строят купола, едят только овощи и играют на цимбалах. Некоторые являются анархистами, которые поклоняются силе алгоритмов, играют в странные игры и проникают в странные храмы. Некоторые это такие анархисты, которые видят только звезды. Некоторые это такие анархисты, которые видят только грязь.

Они происходят из одного семени, независимо от расцвета их идей. Семя — это свобода. И в этом вся суть. Это не социалистическое семя. Это не капиталистическое семя. Это не мистическое семя. Это не детерминистское семя. Это просто утверждение. Мы можем быть свободными. После этого это все выбор и шансы.

Анархизм, свобода, не говорит вам ничего о том, как будут вести себя свободные люди или какие меры они будут принимать. Это просто говорит о том, что люди имеют возможность принимать свой порядок.

Анархизм не является нормативным. Здесь не сказано, как быть свободным. Это говорит только о том, что свобода, воля, может существовать.

Недавно в либертарианском журнале я прочитал утверждение, что либертарианство является идеологическим движением. Это вполне может быть. В понятии свободы это они, вы или мы, любой человек, имеем право заниматься идеологией или чем-то еще, что не принуждает других, отрицая их свободу. Но анархизм это не идеологическое движение. Это идеологическое утверждение. Оно говорит о том, что все люди имеют свободу. Оно говорит о том, что все анархисты хотят свободы. И после лишь безмолвие. После паузы этого молчания анархисты поднимаются на ступени своих сообществ и истории и провозглашают свои, не анархистские идеологии — они говорят, как они, как анархисты, будут организовывать, описывать события, радоваться жизни, работать.

Анархизм — это идея молотка, разбивающая цепи. Свобода — это то, что является результатом, а на свободе все остальное зависит от людей и их идеологий. Это не зависит от идеологии. Анархизм говорит, что в действительности не существует такого верхнего регистра, доминирующей идеологии. Это говорит о том, что люди, которые живут свободой, делают свою историю и свои решения с ней и внутри нее.

Человек, который описывает мир, где каждый должен или ему следует вести себя одинаково, маршируя под единого барабанщика, просто не является анархистом. Человек, который говорит, что они предпочитают этот путь, даже желая, чтобы все предпочли этот путь, но и думает, что все должны иметь выбор, может быть анархистом. И скорее всего так и есть.

Свобода — это свобода. Анархизм — это анархизм. Ни швейцарский сыр, ни что-нибудь еще. Они не являются собственностью. Они не защищены авторским правом. Они старые, доступные идеи, часть человеческой культуры. Они могут быть с дефисами, но на самом деле они не имеют дефисы. Они существуют сами по себе. Люди добавляют дефисы и дополнительные идеологии.

Я анархист. Мне нужно это знать, и ты должен это знать. После этого я писатель и сварщик, который живет в определенном месте, при определенных источниках света и с определенными людьми. И это вы тоже можете знать. Но после анархиста нет дефиса.

Наконец, свобода — это не ящик, в который нужно насильно класть людей. Свобода — это пространство, в котором могут жить люди. Она не говорит вам, как они должны будут жить. Она вечно говорит только то, что мы можем.

Журнал «The Dandelion», весна 1980 года, Карл Хесс

Подготовлено Тулсским альянсом либертарианских левых для c4ss.org