The following article is translated into Russian from the English original, written by Kevin Carson.

Дэвид Б. Граски утверждает, что в целом разделяет левоцентристское понимание проблемы: реальная проблема неравенства — не неравенство посленалоговых доходов населения в результате несправедливой системы налогообложения, но неравенство предналоговых доходов, порождённое экономической системой («Что делать с неравенством?», “What to Do About Inequality?”, Boston Review, март-апрель 2012 года).

На самом деле, неравенство в размерах заработка идёт — в отличие от стандартного либерального утверждения — не от высокой конкуренции на рынке, а напротив, от отсутствия конкуренции на рынке. «Основная идея в том, что крупные компании создали систему корыстных и порождающих неравенство учреждений, закреплённых законодательно, а затем выставили эту систему — посредством гениального надувательства — в образе истинного laissez-faire капитализма.» Неравенства в размере доходов будет меньше, пишет Граски, если экономика станет более конкурентоспособной.

Он предлагает вместо либеральных конструкций «прогрессивного налогообложения, постепенно компенсирующего порождённое laissez-faire неравенство», утверждение «экономики, основанной на ренте».

Например, по его мнению, взрывной рост выплат топ-менеджерам в сочетании с остановившимся ростом доходов рабочих на производстве — это проблема, вызванная картельной экономикой, в которой доминируют несколько сотен олигополистических корпораций, директора которых устанавливают менеджерам бонусы на основе практики «как в других компаниях».

Если в анализе Граски и есть ошибка, то в том, что он недостаточно выделяет роль государства в создании такой ренты. Вероятно, она ему самому была не вполне ясна, посколько в его работе не раз упоминается термин «ошибка рынка». Тем не менее, в обстоятельствах, когда люди вроде Томаса Франка на полном серьёзе регулярно разбрасываются терминами вроде «свободный рынок» и «laissez-faire», ободряет увидеть либерала вроде Граски, настолько далеко продвинувшегося в направлении теоретической ясности.

Настоящее запутывание вопроса проведено Шихой Далмиа (Shikha Dalmia) из журнала «Причина» (Reason) — в публикации с подзаголовком «Свободные умы и свободные рынки» (Free Minds and Free Markets). Далмиа, пытаясь защитить добродетели указанного «свободного рынка», вместо этого защищает достижения на самом деле ныне существующего корпоративного капитализма, во многом вновь затуманивая вопросы, которые прояснил Граски (в статье «Забудьте о неравенстве доходов», “Forget About Income Inequality,” 30 марта, 2012).

С точки зрения Далмиа, проблема в том, что Граски «обвиняет капитализм»: во-первых, он поднимает вопрос, является ли корпоративная капиталистическая система хотя бы грубым приближением для «свободного рынка» («нашей системы свободных предприятий», как её называет Митт, Mitt). А во-вторых, что — даже если он считает абсолютно необходимым поднимать столь странный вопрос — он предполагает, что система действительно может отклониться от принципов свободного рынка в угоду плутократам и ковбоям из топ-менеджмента.

Ответ Далмиа направлен на то, чтобы защитить существующую систему так, словно она является свободным рынком или настолько близка к нему, что практически между ними нет разницы. Хотя она и допускает, что могут существовать какие-то ренты в результате искажений рынка, но утверждает, что их недостаточно, чтобы помешать системе свободных предприятий улучшать благосостояние низших классов.

Растущее как грибы состояние сверх-богатых, по её мнению, не имеет никакого отношения к стандартам жизни 99% остальных людей: разница между материальным качеством жизни среднестатического человека и Билла Гейтса меньше, чем раньше, благодаря технологическому прогрессу. Этот аргумент, хоть отчасти и верный, но всё же слабоват. Доход людей вроде Билла Гейтса возникает путём ограничивания технологического прогресса для создания своего источника ренты, за счёт искусственного дефицита и искусственных прав собственности, таких как копирайт. Если производительность растёт быстрей, чем они могут извлекать из неё ренту, то это не потому что они мало старались.

Этому якобы «нет доказательств», по мнению Далмиа, что богатство таких людей, как Билл Гейтс, создано путём делания бедных ещё беднее. Нет доказательств! Как насчет простой арифметики? Причина, по которой CD с Windows или Office стоит 200 долларов, а не 10, — авторское право, читай: охраняемая государством монополия. Остаток в 190 долларов — налог, утекающий из вашего кошелька на счёт Билла Гейтса.

Как писал Бенджамен Таккер, основной принцип привилегий в том, что «дефицит одного является доходом другого». Или более колоритным языком в изложении Большого Билла Хейвуда: «На каждого человека, получающего доллары, которые он не заработал, приходится другой человек, работающий за доллары, большую часть которых он так и не видит». Этот же принцип получения прибыли действует и в транснациональной экономике. Доминирующие отрасли — биотехнологии, программное обеспечение, развлечения, электроника, фармацевтика — все построены на бизнес-моделях, основанных на «интеллектуальной собственности». Электроника и сельское хозяйство сильно субсидируются. И сельское хозяйство, и добывающая промышленность, такая как горная и лесная, базируются на привилегированном доступе к земле и природным ресурсам, украденным у коренных жителей за последние два или три столетия.

Далее Далмиа заходит в своих рассуждениях слишком далеко. Государственное налогообложение якобы не может препятствовать повышению уровня жизни, и так далее. Предлагается ли заодно и «просто забыть» о грабеже со стороны Федеральной Резервной Системы?

Как и говорит Граски, основанная на ренте корпоративная экономика часто защищается идеологическими вывертами, именуя себя «свободным рынком». Но есть большая разница между лозунгами «за рынок» и «за корпорации». И мы не должны забывать её.

Статья впервые опубликована Кевин Карсон, 4 апреля 2012.

Перевод с английского Tau Demetrious.